Противостояние. Если рассмотреть это понятие, то сразу видятся две вражеские армии, угрожающие друг другу числом и умением. Противостояние всегда вооружено ненавистью, нетерпимостью и недоверием. Можно ли применить это слово к тому, что по сути своей должно нести добро и свет в человеческие души? Может ли культура противостоять культуре? Может ли песня противостоять песне? В российской песенной жизни существует феномен — противостояние рока и авторской песни.

Существует ли? Откуда взялись уже задокументированные неприязнь и взгляды свысока? Стоит обратиться к истории. К истории развития и рока и авторской песни. Вот что удивительно — культурные прорывы в той или иной области всегда взаимосвязаны, как будто происходят по чьей-то магической указке. Примеры? Да сколько угодно. Стоит только вспомнить период Возрождения или российский Серебряный век, когда новые поэтические традиции накладывались на театральные, а изобразительные — на прорыв новых музыкальных стилей. Случайности? Может быть. Но давайте обратимся к 50—60-м годам прошлого века, чтобы пронаблюдать еще одну "случайность": появляются новые музыкальные течения, абстрактная живопись, несмотря на противодействие властей, взрывается как бомба, повергая в трепет адептов советского классицизма. Новые литературные традиции приводят к Нобелевской премии Набокова. На российские культурные просторы вырываются студенты с гитарами, поющие свои песни, и опять же студенты, бриолинящие волосы, одетые странно и ведущие себя слегка непонятно.

Что удивительно — практически одновременно. Еще пройдет некоторое время, примерно до середины 60-х, когда появятся первые группы, подражающие "Битлз", и первые слеты и конкурсы студенческой песни, именуемой впоследствии авторской. Спрашивается, ну как могло появиться между этими двумя явлениями противостояние, если, по большому счету, они вышли из одной среды — студенческой? Но чем дальше, тем больше. Между ними начинается не просто противостояние, но вплоть до ненависти. А удивительный факт странной синусоиды, когда авторскую песню в конце семидесятых — начале восьмидесятых начинают запрещать и в то же время проводить известнейшие рок-фестивали в Тбилиси и Таллине, просто может ввести в ступор любого человека, мыслящего логически. Отчего вдруг такая нелюбовь к прежде облагодетельствованной авторской песне и такая поддержка имеющего иностранные корни рока? Но стоит вспомнить, о чем пели, и все становится на свои места — авторская песня в эти годы увязла в Клячкине и Мирзаяне, пишущих на стихи Бродского, Галиче, вызывающем ненависть у партаппаратчиков. В то же время рок представлял из себя вполне благополучную массу, во главе с "Машиной времени", пьющей за тех, кто в море, "Землянами" с их травой у дома и явно подражательными группами, поющими про любовь-морковь.

Авторская песня со времен зарождения первых слетов и конкурсов напрямую курировалась комсомолом. Большинство фестивалей и слетов назывались не иначе как патриотическими. То есть, пока комсомол устраивала тематика всего, что писалось и пелось, авторская песня была на коне. Рок же, который совершенно недвусмысленно пришел с Запада, находился в подполье, пока мог представлять хоть какую-то угрозу советскому образу жизни. Но наступили странные времена, когда столь обласканная авторская песня повернулась лицом не к комсомольским кумирам, а к диссидентствующим поэтам и писателям и устраивать партийное руководство уже не могла, зато проклюнувшийся русскоязычный рок, взращенный в ежовых рукавицах и вынужденный выживать, стал до приличного лоялен в текстах песен и вполне мог повести за собой молодежные массы за "новый поворот". Зачем? Ну зачем же держать эти два несомненно интересных культурных слоя в нелюбви к друг другу? По множеству причин, одна из которых звучит, как разделяй и властвуй. Еще одна лежит в русской ментальности, которая не понимает музыкальных жанров, но зато нутром чувствует эмоциональный заряд и образность метафор. В чем это выражается? Ну, например: во всем мире музыкальные жанры имеют четкое разделение по музыкальному строению. Рок-н-ролл имеет совершенно четкую структуру, которая не похожа ни на одну другую. Блюз также. Хард-рок и панк-рок тоже. У каждого музыкального направления имеются совершенно четкие критерии, по которым можно отделить ритм-энд-блюз от хеви-металл. Для российского же менталитета все эти западные фенечки совершенно неважны, в этих тонкостях могут копаться специалисты, оставив право нормальному русскому называть для себя то, что слышится, так, как нравится. Русский блюз не имеет ничего общего, кроме нескольких параметров, с блюзом черных жителей Америки. Одними из самых удачных рок-н-ролльных песен были и останутся гребенщиковские "Сползает по крыше старик Козлодоев" и "Рок-н-ролл мертв, а я еще нет", несмотря на то, что к тому, что на Западе называют рок-н-роллом, они не имеют никакого отношения.

Подходим к тому, что могло бы случиться — слияние авторской песни и рока. Авторской песни с ее светлой задумчивостью и рока с его эмоциональностью. Впрочем, что получается из таких сплавов, мы знаем — Александр Башлачев и Янка Дягилева. Взрывоопасная смесь...

Остается только сделать вывод — кому же было выгодно противопоставить рок и авторскую песню? Кому было выгодно разделять и властвовать недрожащей рукой? На любой бардовский фестиваль приезжает разномастная публика — от тех, кто едет за музыкой, до кришнаитов и экстрасенсов. Рокеры ездят на бардовские фестивали, и, что интересно, их там слушают. Почему? Все очень просто! Они заводят толпу (совокупное время выступления Ивана Смирнова равняется времени, которое дают Митяеву, Кирееву, Мищукам и пр.), а большинство народа, приезжающего на Грушинский фестиваль, склонно все-таки к попсе. (Кстати, например, Александр Петерсон из "Зимовья зверей" считает, что сейчас стирается разница между попсой и роком. Современный русский рок становится частью попсы.) Бардовская песня изначально предполагает камерное исполнение, без расчета на большую аудиторию, пение у костра, на кухне. Естественно, это совсем другой энергетический уровень, и со сцены это чаще всего не слушается, особенно если это стадион (вот почему барды в отличие от рокеров на рок-фестивали не ездят, — их просто не услышат!). Чтобы пробить всю эту тусовку, нужна другая энергетика, тусовку нужно "завести". С другой стороны, заводную "Экспедицию особого настроения" просто сняли с третьей эстрады в этом году на Грушинском прямо посередине композиции просто потому, что организаторам концерта вдруг не понравилось то, что они играют.

Разница в энергетике бардов и рокеров колоссальна. В том числе очень тяжело переключаться с одного на другое (с бардов на рокеров и, тем более, с рокеров на бардов), когда все, например, в одном концерте. Но разница не только в энергетике, но и в способах существования в культурном пространстве, в структурах функционирования. В пику огромному количеству официальных КСП, единственный более-менее известный на всю страну рок-клуб в Питере закрыли около 10 лет назад за ненадобностью. Разница еще и в подходе к творчеству. Одни как бы "правильные", а другие, с точки зрения первых, — изначально "неправильные". И если бардам для поддержания и утверждения статуса, достижения жанровой чистоты, нужны всяческие жюри, творческие мастерские и прочее, то выходцам из мира рок-н-ролла на конкурсы наплевать по определению. Вот и гоняют бородатые — волосатых почем зря. (Примеров этому масса. Спросите любого члена жюри любого конкурса авторской песни, как отшивают за блюзовые аккорды, приемы и ходы уже на первом прослушивании.) У бардов гораздо больше амбиций, причем зачастую совершенно необоснованных. И очень удобная причина для этого — жанровые заморочки. Помнится, несколько лет назад на зимнем Грушинском проходила Чайхана под названием "Авторская песня в опасности" (недвусмысленное такое заявление, что, мол, мы боимся, ребята, что нас скоро вытеснят все эти...), главной шуткой которой было то, что Андрей Козловский вышел на сцену и спел песню "Не горюй" под бардовский такой вальсок. "Эти" — это, видимо, Андрей Козловский, "Грассмейстер", Екатерина Болдырева и, как следствие, прочие "драйвовые" представители не каэспэшной АВТОРСКОЙ (!) песни. Барды могут гордиться своей историей, знакомствами с Визбором, с Высоцким. Почему бы и нет. Но гордились бы гранды и основатели движения консервативной, до предела, политикой своих последователей по отношению к развивающейся в непохожих на них, но столь же искренних людях идее, что давала энергию и Юрию Визбору и Владимиру Высоцкому и, с вашего позволения, Майку Науменко и Виктору Цою?

Будь вышеперечисленные персоны знакомы, они были бы лучшими друзьями, чего нельзя сказать об их последователях. Возможно, в рамках данной статьи и не стоит давать советы творцам конкурсов и фестивалей, но мы все же осмелимся сделать это. На наш взгляд, гораздо объективнее и продуктивнее, чем конкурсы, для последующего творчества молодых авторов — творческие мастерские без жесткой иерархии (1-й, 2-й, 3-й, лауреат, дипломант), которую жизнь все равно изменит. Ведь при этом встает закономерный вопрос: а судьи кто? И то, что происходит в жюри бардовских фестивалей, никак нельзя назвать хоть сколько-нибудь объективной оценкой. А если в жюри сажать, допустим, тех, кто стал лауреатами 2-3 года назад? Напомним, что в среде молодых рокеров много талантов. Было бы здорово, если бы их могли точно так же слушать на фестивалях. Этого, к сожалению, нет. Приглашают тех, кто из себя уже что-либо представляет, так называемых звезд инструментальной и рок-музыки, таких как "Грассмейстер" (кстати, "народный лауреат" на Грушинском фестивале в этом году), Иван Смирнов, "Зимовье зверей", Юрий Шевчук и т.д., а молодым проявить себя не дают. Молодежь уже даже и не суется во все эти конкурсы, т.к. знает, что все равно даже не дослушают до конца. Если, например, сравнить с Моцартом... Он, конечно, был первым тогда, и ему было легче. А потом классика стала каноном и остановилась на одном месте. И классические музыканты долго не принимали джаз (как вам параллель: классика — КСП-движение — джаз — рок-н-ролл). Хотя был Джордж Гершвин, который объединил все это в свое время. Между тем, на сцену рвется множество абсолютно ничего из себя не представляющих, играющих на трех аккордах молодых "бардов", которым есть где петь. Но зачем? Сколько можно слушать одно и то же? Может, все-таки наоборот, нужно вылавливать жемчуг, а не закапывать его в ил. В этом плане удачным экспериментом стала четвертая эстрада на Грушинском в этом году, где спеть давали всем, и молодые ребята имели возможность себя показать. Хочется надеяться, что в следующем году нас ждет продолжение. Барды могли бы обогатить рокеров более поэтичным отношением к текстам, а рокеры — более энергичным отношением к музыке, более новаторским подходом. То, что на бардовских фестивалях из года в год происходит одно и то же и поется одно и то же, настолько уже надоело, что все поют эти песни уже только под четвертую бутылку, а под пятую начинают слушать Наташу Королеву. А то, что бардовская песня ориентирована больше на слово, — это большое заблуждение, которое очень легко разоблачить, т.к. на мастерских исправляют в основном различные стилистические ошибки в текстах, а по смыслу бардовские тексты ничуть не гениальнее рокерских. Множество вещей объединяет эти два жанра. Это и неформальность обоих движений (оба они вышли из underground), массовость, и, конечно же, то, что в обоих жанрах главным инструментом является гитара. Это и любовь народа (не того, который ходит на дискотеки танцевать под попсу, а который любит послушать). Но главных фактора два: очень многим слушателям интересно и то и другое, и, что замечательно, появляются все новые и новые талантливые авторы, творящие на стыке этих двух стилей. Это Андрей Козловский, Екатерина Болдырева, Алексей Лысиков и Ксения Федулова, "Зимовье зверей", да сколько еще таких! Слияние этих двух жанров — это те живые силы, которые необходимы для того, чтобы поднять песню на новый культурный уровень, причем это силы, необходимые и тем, и другим.