Двадцать первый век

                  Сергей Денисенко

Не в посмертии моя прибыль,
А в том доме, что стоял прочно.
"Двадцать первый" на перрон прибыл,
А я в двадцатом остаюсь точно.

Как мне жить, когда вокруг кодла
И поломана в боях лопасть?
Если сделать шаг назад – подлость.
Если сделать шаг вперёд – пропасть.

Говорим, да на губах плесень
И всё шире на умах уши,
Как мотив совсем плохой песни, –
Ненавидишь, но привык слушать.

Вот и вышло – не идти в ногу,
Значит, выбор – не моё дело,
Изначальность нам дана Богом,
А мы всё хвалимся своим телом.

Есть в выборе какая-то тоска,
Так долог миг от точки до упора,
От дырочки любимого носка
До чёрных дыр вселенского собора.

Со стороны куда страшней смотреть
На воинов, не знающих сомненья,
Когда за ними только жизнь и смерть,
И плотник, оживляющий поленья.

Когда за ними плавленая ночь,
Покрытая победными крестами,
Но всё же – сколько деву ни порочь,
Порочнее она уже не станет.

Как тесен был бы мир без дураков,
Которым как мишень – чужая доля,
И лишь фельдмаршал видит не врагов,
А месиво кровавое на поле.

Нет богатства, хоть и нет лени,
Мой "вчерабль" на мели в пояс.
Я боюсь, что если дать денег,
Вдруг куплю билет на ваш поезд.

И отстал на век, мой век – плотник,
Охраняя всё, что в нас было,
Оттого, что в ход пошли локти,
Чтобы сказку сделать вновь быдлом.

Кто-то скажет, прочитав повесть: 
– Где ж ты слов таких набрал страшных?
Да простит меня моя совесть,
Ведь слова-то, как и век, – ваши.

2004