Навеянное

                  Юрий Панюшкин


И я не чужд восточным заморочкам .
Но мне, увы, в подарок не дана 
Не целиком, ни даже по кусочкам 
Великая китайская стена.

И не вбивал межрасовые клинья,
Глотая пыль неведомых наук,
Когда мой друг, монах из Шаолиня,
Учил ломать дыханием бамбук.

Но ловкость ног и свист разящих пальнув 
Для наших дам, как музыка на слух.
Моя, к примеру, стоит ста китайцев,
А я с ней рядом — максимально двух.

Шторма рождает повод мало-малъский. 
И день готовит рифы кораблю.
Мне легче за ночь выучить китайский, 
Чем объяснить, за что её люблю.

Но вот опять смущаемся, как дети, 
Спадает грозовая пелена.
И речь тиха, и бриз, и лёгок ветер,
И ласкова житейская волна.

И с нами несравненная свобода 
Губам, рукам и сердцу и уму!
Но лишь одно тревожит год от года, 
Что я тебя когда-нибудь пойму.