(Текст предоставил: Владимир Гук)

Гук Владимир

Баллада о разлуке

                  Владимир Гук

В государстве шикарных повес
И высоких раскидистых кленов,
Где поет птичьим голосом лес
И камзол самый модный - зеленый,

В ясный день видно даже порой
Материк, отделенный проливом...
В той стране жил веселый король -
Добрый, праведный и справедливый.

Правил силами дня одного,
Не гнушаяся чисткою хлева,
Но единственным другом его,
Как ни странно, была королева.

Замки вечно стоят на песке,
Но влюбленным о том нет заботы,
И бок о бок, с рукою в руке
Выезжали они на охоту.

Одевались в коричневый шелк,
Не кичась положеньем и властью,
И считали супружеский долг
Ежедневным безоблачным счастьем.

Убежав от придворных утех,
Целовались в тени под колонной...
Но судьба к королевской чете
Долго быть не могла благосклонной.

Как кораблики у берегов,
Возле трона сползалися змеи -
Только тот не имеет врагов,
Кто вообще ничего не имеет.

Где бы зависть ни всунула нос -
Неизбежно становится хуже,
На нее написали донос
И без подписи подали мужу.

Трудно мир из осколков сложить,
Правда, ложь - кто кого переборет? -
Он уехал в провинцию жить,
И она заболела от горя.

Потянулися ночи без сна,
В голове появилася проседь.
День за днем уходила весна, 
И за летом надвинулась осень.

Поломались на лютне колки,
Истощилися слезы и жалость,
Он так ждал от нее хоть строки,
Да она все никак не решалась.

Но всему наступает конец,
Сколь разлука обиды ни стелет - 
Время сбросить терновый венец
Приползло на коленях к постели.

От страдания можно устать,
И душа на изломе не бредит:
- Где же он? Помогите мне встать!
Я дождусь - пусть он только приедет! -

...В коридоре гремят сапоги
В тишине предобеденной неги,
Дверь открылась ударом ноги -
И в проеме шатнулся фельдъегерь.

В конской крови набухшая плеть,
Пена конского пота сырая:
- Сир, поехали, надо успеть,
Потому что она умирает! -

На оконца промозглой слюде
Взгляд остался печальный и жуткий,
Загоняя в пути лошадей,
Он покрыл расстояние в сутки.

И, эскорт у дверей отпустив,
Скинув плащ на дворцовом пороге,
Он сказал ей: "Родная, прости!" -
И упал остывающей в ноги.