| Ривель Кирилл |
Кирилл Ривель Извечная суета... Я вновь ухожу от темы. Вторгаются медь и сталь В пределы моей поэмы. Порубят шеренги слов – Вселенной моей опоры, И свалят их в общий ров, Где прежде был шумный город... А я отсижусь в углу За белой бумажной ширмой, Просеивая золу Сквозь дыры разбитой лиры. 1990 Вылить бы жизнь, словно водку в стакан, Выпить спасаясь от лжи и паскудства, Чтобы проснуться иль захлебнуться, Или взлететь, или дернуть стоп-кран! 1990 Слепая истома, глухая тоска. Я дома – вне дома, - как эта строка. На прошлом – печать: ни вины, ни расплаты. Грядущему веры – на два пятака. Спят грешные люди на грешной земле, А звезды на небе, как угли в золе. Над городом (Сон?) – то ли демон крылатый, Толь ангел бескрылый летит на метле. 1990 Виновных не ищи – их нет в помине. Как и всегда, за все заплатят те, Кто на виду – марионетки, слуги, Иль гении, затравленные веком... Хроническая язва всех времен; Стремленье все списать на одиночек, Иль ниоткуда пришлых чужаков, - Будь то евреи, русские, цыгане, Французы, немцы – имя – Легион... В Истории болезни всех народов Один диагноз: Время спишет всё. 1990 Среди пророков златоустых Устало сердце и перо Гадать – в какой руке Добро... А разожмешь – в обеих пусто. И я сомненья, как ракеты Накапливаю про запас. Ждут пусковые кнопки глаз: Конца или начала света? 1990 ...Бесконечный Октябрь, время будто застыло на промозглой, осенней меже... и мерещатся мне пулеметные рыла, стерегущие рай в шалаше. 30 октября 1990 Всяк ныне, сам себе пророк, А заодно и прокуратор... Но в первый класс идет расплата, И начинается урок. 1990 В хлеву не стать скотом, И во главу угла Не мира суету, Но мир души поставить... И уместить весь мир На краешке стола, В готовности всегда К изгнанию из Рая. 1990 Святое ремесло – лелеять миражи, И видеть солнца луч, там, где темно и сыро, И сказки создавать, и в этих сказках жить, Спасительным листом отгородясь от мира, 12 сентября 1990 ...Мы шли в Гелль-Гью приливом Кассет, Нас опьянял букет из сказок, Как благородное вино... Во что, друзья, сегодня верим, Когда подсчитаны потери И сказка кончилась давно. 1990 Москва, столица экс-Союза, Где правят "светлые" умы, И где доламываем мы, Что не сумели сжечь французы! Покуда вор сидит на воре – Россия будет жить во сне; Или пытаться выпить море; Иль поклоняться Сатане, И ждать, когда Святой Егорий С копьем примчится на коне. 1988-92 Хаос – строитель мирозданья, И склонность к самоистязанью, К самосожжению души – Рудиментарная черта, - Равно, как вера в миражи, И загрязнение истоков, И побивание пророков, И искупление Христа... 1990 Себя ли в слове я ищу, в себе ли слово? Какая разница читающим стихи? – Для добрых вин – всегда отыщутся мехи, И полный мех нам предпочтительней пустого... Но мы для Хроноса – не более, чем воры, - Крадем, – не ценим, что легко пришло – ушло. И не успеешь толком заточить стило, Уже Харон берется молча за весло, И нету времени на проводы и сборы, 25 августа 1990 Высоко в небо мысль моя взлетела На крыльях от Икара до Дедала... И тело от восторга что-то пело, - Душа оцепеневшая – молчала. И кольцами эпох кругами Ада Лежат, как на ладони мир подлунный... Чего я ждал – ответа иль распада? Улыбки или колеса Фортуны? 1990 Они ведут меня и дале, Вновь теплый хлев и корм суля... Ведут на новое закланье, Но, вот, вопрос: пойду ли я? 1990 Заблудших истин порожденье – Мои усталые сомненья, И тесен мир не от идей, А от иллюзий и химер, От слов реченных и людей, Пути торящих по лекалам... Из лоскутков различных вер И я сшиваю одеяло... 1990 Стервенеет мое оголтелое время, Раздает оплеухи и тычет стволом. Жажда власти и крови, а главное, - денег, Нынче пробует наши сердца на излом. 1990
|
|