Владимир Растопчинко

Куклы

1. Вступление

Пусть будет так: Италия, Палермо,
И расписной под солнцем балаган.
А перед входом радостно и нервно
Глазеет на афиши мальчуган.

Нет, лучше так: подмостки и кулисы,
И занавес вот-вот пойдет уже...
Пусть акварельны кукольные лица,
Но все же в сердце из папье-маше –
Огонь актера и душа актрисы...

2. Тема Арлекина

Без права на любовь, без шанса на надежду
Выходит, как всегда, и, как всегда, один...
Вам в жизни не понять, богатые невежды,
Какую цену заплатил за это Арлекин.

Вот в клеточку костюм – и жизнь в такой же клетке.
Пусть не дожить ему до старческих седин –
Уж лучше голодать, чем чьи-то есть объедки.
Такую цену заплатил за это Арлекин.

От звонких оплеух сквозь слезы он хохочет.
Доволен полный зал, доволен господин.
За право говорить со сцены все, что хочет –
Такую цену заплатил великий Арлекин.

От праведных трудов лишь синяки да шишки,
И меркнет рампы свет в парад дешевых вин.
За радость на лице бродячего мальчишки
Такую цену заплатил бедняга Арлекин.

И столько лет прошло, а все вокруг – как прежде:
Ревущая толпа, и лица ниже спин.
За право быть всегда собой в любой одежде
Все платит, платит по счетам бессмертный Арлекин...

3. Тема Артемона

Перевернет часы рука,
И побежит песок обратно...
И гонит ветер облака
Всю жизнь – откуда-то, куда-то...
Ничто не вечно под луной –
Свидетелем чужой удачи...
Но как же хочется порой
Завыть – тихонько, по-собачьи –
Над одинокой тишиной!

Собачий вальс, собачий вальс!
Смелей, Жужу, сожми мне лапу.
Да не разлучит время нас.
Пусть через час иль через год
Собачий ящик повезет
Нас по последнему этапу.

О, как собачья жизнь
прекрасна и легка –
Лишь только научись
стоять на задних лапах.
Пусть проданы и цепь,
и будка с молотка,
И жизнь, как театр –
до третьего звонка.
Учись вилять хвостом,
не будь таким растяпой.

И будет твоя миска
до верху полна,
Но хочется дышать –
и в этом вся загвоздка.
А я не смог постигнуть,
в чем моя вина,
И оттого болит у пуделя спина,
И вырван шерсти клок
проклятой семихвосткой.

О, как же я хотел позавтракать рукой,
Надевшей на меня
серебряный намордник.
Но я не стану им,
танцующим слугой,
Они еще узнают, гады, кто такой
Лохматый Артемон,
и что такое гордость.

Я ночью перегрыз плетеный поводок,
Щекочет ноздри мне
свободы пряный запах.
В безлунье, в пустоту
отчаянный рывок,
Пускай в последний раз –
но все ж на четырех,
А не на двух,
разбитых в кровь и мясо, лапах.

5. Тема Коломбины

Нарисованный замок стоит на картонной горе.
Нарисованный дождик стучит в акварельные окна.
И никто не расстроен, что стирка висит во дворе –
Потому что никто никогда в этот дождь не намокнет.

Потому что никто никогда никуда не придет –
В этот дождь, нарисованный красками детских фантазий...
Но порою так важно хоть что-то не знать наперед,
Чтобы вырвать себя из пророчества однообразий
И однажды подумать: "О Господи! Дождь-то идет!.."

...В нашем маленьком королевстве,
В государстве марионеток
Есть у каждого свое место,
За которое он в ответе.

Назубок заучены роли
И накатаны эпизоды.
Все в порядке... И только до боли
Очень хочется дождливой погоды.

Только дождь – где-то там, над крышей,
А у нас – все, как и доныне.
И со сцены любовью дышит,
Плачет девочка Коломбина.

Пообещай мне любую награду –
Только мне ничего не надо,
Только быть бы с тобою рядом –
Ну хотя б на расстоянии взгляда.

И набитые ватой ручонки
К небу тянутся, будто снится,
Как приехал к стеклоглазой девчонке
На картонке нарисованный рыцарь

И умчал ее в дальние страны,
Не взирая на дождя водопады...
Может, это и покажется странным,
Только большего ей и не надо.

Не беда, что холодные струи
Смоют с лиц акварельные краски,
Смоют латы и богатую сбрую –
Лишь останутся стеклянные глазки.

И пускай не услышит ни звука,
Не издаст ни слова, ни стона –
Лишь бы чувствовать рядом друга,
Даже если этот друг из картона.

7. Тема Пьеро

Не знаю, право, стоит ли об этом,
Но слышал правду я, не признанную светом:
Есть много общего у клоуна с поэтом –
Людей, живущих истину любя.
На их пути – и тернии, и розы,
Успеха зной и неудач морозы,
Мечты, любовь, надежды, смех и грезы,
И через них – познание себя...

Оставьте клоуна. Ему
И так досталось слишком много.
Он сам не знает, почему
Так нелегка его дорога.
Поэта хрупкие стихи
Не раздавите сапогами.
Они так искренне легки,
А почему – не знают сами...

Если не знаешь, на что – поставь на зеро.
Если не знаешь правил – совсем не играй.
Рифмы роняет, как капельки крови, перо.
Плачет стихами навзрыд меланхолик Пьеро,
Мыслью своей улетая в заоблачный край.

Сердце свое, как в вино, погрузивши в печаль,
Детски, наивно пытается что-то спасти...
Как я его понимаю! И все-таки жаль,
Что не разрезать пером закаленную сталь...
Нужно хоть что-то успеть на коротком пути.

Нужно хоть что-то успеть, хоть о чем-то сказать,
Что-то увидеть, найти хоть на что-то ответ,
Чтоб не пришлось бы себя на суде защищать,
Чтобы могли тебя люди спокойно распять,
Надпись повесив на грудь в одно слово: поэт.

Чтобы не мимо, не попусту, чтобы не зря,
Каждое слово – на чашу Фемиды весов.
Твердо стоять на земле, в поднебесье паря,
Чтобы врагов за пощечины благодаря,
Сердце свое не суметь запереть на засов...

Если не знаешь, на что – поставь на зеро:
Красная клетка – любовь, а черная – смерть.
Рвется из рук, неуемное, пляшет перо.
Счастлив стихами великий безумец Пьеро,
Души огнем своих струн заставляя гореть...

9. Заключение

Дует на свечи желтые
Ветер, несущий золу.
И шорох орехов колотых
На грязном, сыром полу.
И в бледном, холодном зареве
Одна, как и ты, звезда...
Все, господа, занавес.
Занавес, господа.